Ты сидел в полном одиночестве на своем корабле и не понимал, почему это случилось.
Почему Феф так поступила с тобой.
В конце концов, вы оба были морскими жителями, вам судьбой было предначертано быть вместе, ты убивал всех этих лусусов для того, чтобы прокормить ее хранителя, и всё, всё это было зря. Она отвергла тебя, и ради чего? Вернее, ради кого. Ты даже не хотел об этом думать, но мысли сами то и дело возвращались к вашему последнему разговору, когда ты открылся ей, а она растоптала твои чувства.
Ты ходил из стороны в сторону, переполненный отчаянием, когда какой-то едва уловимый звук нарушил тишину, прежде разбавляемую только твоими собственными шагами. По правде говоря, ты не хотел сейчас никого видеть, и ни с кем говорить, хотя кто-то настойчиво пытался с тобой связаться.
Чтобы проверить, кто решил нарушить твое уединение, ты поднялся наверх и увидел того, кого меньше всего хотел видеть.
- Какого опарыша ты тут забылл? - гневно поинтересовался ты, кипя от ярости.

Видеть его было просто возмутительно неприятно. Если бы мог, ты бы выцарапал этому придурку глаза, а после отрезал язык. Впрочем, почему если бы? Ты почти готов был подойти к нему, развернуть лицом к себе и привести свой план в действие, когда он обернулся и ты увидел, что у него уже не было глаз.
Никто не сказал тебе, что Соллукс успел ослепнуть.
Да и когда он мог успеть?
– Я здесь живу, кретин, – сказал ты чуть более тихо, из-за неожиданного открытия. – Кто опередилл мменя и ллишилл тебя зрения?

– Такое я бы запоммнилл, – ты огрызнулся, подходя ближе, но остановился в нескольких шагах. – И я точно знаю, что еще не успелл этого сделлать.
Во всем этом было что-то странное. Неправильное. Ты точно знаешь, что Соллукс был зрячим. Ты не пересекался ни с одним троллем с того момента, как Фефери тебя бросила, но почему-то знал, что иначе быть не могло.
Когда ты об этом подумал, у тебя заболела голова.
Он вел себя странно. Не был на себя похож, если ты, конечно, имел представление о том, каким вообще должен был быть Соллукс.
Он не должен был быть здесь.
– Не хочу тебя видеть, – сказал ты вместо этого.

– Не хочу, чтобы ты шлляллся по ммоемму корабллю как у себя домма! – ты поднялся на ноги, снова подходя ближе, испытывая смутное желание толкнуть этого кретина в океан на корм рыбам, несмотря на головную боль. – И тебя это не касается, ммерзкий грязнокровка!
Все было совсем не так. Соллукс ведь никогда не прилетал к тебе на корабль, или как он вообще здесь очутился. "Путешествовал" – это не ответ. Ты должен был сейчас в ярости разбить свой компьютер, чтобы тебя наконец прекратили доставать, и встретить... встретить что?
– Что ты тут деллаешь? Тебя не доллжно быть здесь.

– Ты так и не ответилл на ммой вопрос, ммудак, – ты прищурился, хотя смутно понимал, что где-то в его словах и скрывался ответ.
Ты чего-то ждал.
Снова и снова.
Голова болела теперь так сильно, что ты действительно не мог больше смотреть на Соллукса и отступил на шаг назад, хватаясь за голову. Соллукс путешествовал. Ты должен был разбить компьютер. Ты игнорировал всех.
Все собирались делать что-то вместе, но ты не хотел иметь с ними ничего общего.
Наверное, ты в чем-то ошибся.
– Уходи, – сказал ты неожиданно дрогнувшим голосом, снова смотря на непрошеного гостя.
Все вокруг было слишком неправильным.
Ты действительно ошибся, слишком подавшись эмоциям после разрыва.
Тебе кажется, что ты понял, что происходит, но ты не хотел в этом признаваться. Даже самому себе. Даже в мыслях. Даже в самых потаенных глубинах своего подсознания.
Ты не хотел.

Ты умер.
Каким-то образом этот факт не изменил твоего неожиданного ужаса от осознания того, что совсем скоро ты умрёшь снова. И продолжить умирать так, возможно, до скончался времен, в полном одиночестве.
Которое ты сам себе обеспечил.
Совершенно один.
- Подожди! - крикнул ты вслед улетающему Солу, не веря, что делаешь это, не надеясь, что он хотя бы обернется.
Тебе просто не хотелось бы снова умирать в одиночестве. Ты можешь этим оправдываться.
Если он хотя бы снова повернется к тебе.

Тебе хотелось бы сделать многое.
Например, отрубить ему голову и поставить на полку. А потом разговаривать с ней, смотря в пустые глазницы, делая вид, что ты вовсе не один.
Или хотя бы взять его за руку. Ты не уверен, что вообще помнишь, каково это - держать кого-то за руку.
Но ты не делаешь ни того, ни другого.
- Расскажи, как это случилось. Как ты осллеп.
Тебе на самом деле не верится, что он вернулся. Или что он станет рассказывать. Ты должен был сидеть в своей комнате и страдать, а не смотреть на Соллукса как на единственного живого тролля здесь.
Которым он и был, по всей видимости.
Поэтому ты даже добавил:
- Пожаллуйста.

Отредактировано Сай Лиддел (2015-05-17 14:26:11)

- Это бессммыслленно.
Ты совершенно не понимаешь, о чем говорит этот грязнокровка, который нарушил твоё посмертное уединение. Ты не мог хотеть сделать ничего глупого. А этот придурок совершенно точно не мог хотеть тебя остановить.
Впрочем, ты уже совершил глупость.
Тебе даже думать не хочется о том, что такое пузырь сна. Пожалуй, ты мог бы драться с ним из-за Фефери, но по какой-то другой причине...
Тебя снова охватила злость, так что ты сжал до боли его плечи перед тем, как он мог бы взлететь со своими силами и бросить тебя здесь одного.
Всё равно всё идёт не так.
Неужели он действительно живой? Ты точно чувствуешь плоть под пальцами. Тебе не кажется, он правда стоит перед тобой.
- Зачем ты пришёлл ко ммне?! - Получилось чересчур эмоционально.
Но ты чувствовал, что осталось недолго.

Отредактировано Сай Лиддел (2015-05-17 14:26:35)

Корабль пришел в движение от новой волны, слишком сильно, чтобы удержаться на ногах, но Соллукса ты не отпустил, так что вы просто врезались в борт перед тем, как упасть.
– Но это все-таки я! – ты сам не понимаешь, почему кричишь на него, почему так сжимаешь пальцы, почему все это вообще должно происходить с тобой.
Как будто тебе мало было страданий раньше.
Как будто тебе мало разрушений, что ты можешь сейчас наблюдать.
– Мможет быть, не так уж ты и хочешь встретить кого-то другого, бесполлезный кусок горчицы!
Все, что ты сейчас знаешь – тебе до безумия не хочется его отпускать и снова оставаться в одиночестве, пусть даже ты его и ненавидишь до кончиков своих жабр.

– Это ммой домм и ммое воспомминание, и вообще ты не мможешь ммной коммандовать! – ты успел прокричать прежде, чем корабль снова покачнулся на волнах.
Для морского жителя тебя это все неестественно выбивало из колеи.
Ты по идее должен был быть привычным к подобным причудам природы, по крайней мере волны, разбивающиеся о твой корабль, не должны пугать тебя, так что ты готов захлебнуться еще до того момента, как дурацкий метеорит разобьет твой корабль даже не в щепки, в ничто.
И почему ты разжимаешь руки только для того, чтобы обнять этого низшекровного придурка, ты не знаешь, но тебе кажется, что если ты отпустишь его, тебя просто разобьет о борт корабля или выбросит в бушующий океан.
Хотел бы ты признаться во всем том, что чувствуешь, но это было бы слишком недостойно.
Поэтому ты просто щуришься, рассматривая такое незнакомое теперь лицо, ведь он ослеп, ему выбили зубы, а ты умудрился потерять свои очки.
Ты не знаешь, может ли он учуять твое состояние, если зрение для него потеряно.

Ты мог бы возмутиться, отпустить его, или вырвать ему язык, чтобы он перестал говорить все эти несуразные и глупые вещи, как ты и хотел сделать ранее. Но Соллукс поднял вас в воздух слишком стремительно, у тебя перед глазами плясали цветные пятна, даже когда он зачем-то прикрыл их тебе рукой; говорить что-то в таких условиях ты не мог, просто потому что даже не помнил, что же именно ты хотел сказать.
Океан кричал и плавился где-то под вами до тех пор, пока звуки не сделались тише.
По правде сказать, ты совсем не понимал, что именно произошло.
Пузыри снов оставались для тебя чем-то вроде необъяснимой загадки, которую ты, разумеется, мог разгадать и сам, не было необходимости спрашивать у него.
По крайней мере, ты думал, что должен быть в этом уверен. После твоей смерти, видимо, произошло очень много всего.
– Сммерть есть всегда, – ты бы рассмеялся на это его заявление, но оно по каким-то причинам не казалось тебе смешным. Так что в конце концов ты спросил: – Откуда ты приллетелл?
Соллукс выглядел таким свободным и спокойным, что это просто выводило тебя из себя.
Еще больше тебя раздражало, что ты не представлял, как именно тебе заставить взбеситься его, раз уж все это действительно происходит.

Пока Соллукс шлялся туда-сюда по незнакомой комнате, ты просто присел прямо на пол и прислонился к двери. Собственно, даже если бы захотел, ты не рискнул бы обследовать тут все без своих очков – картинка перед глазами расплывалась, хоть ты и мог видеть.
Сам грязнокровка так походил на какой-то неаккуратный мазок краски на картине, и, в общем-то, ты по жизни придерживался мнения, что именно подобной несуразностью он всегда и был.
В комнате было слишком жарко, так что ты нехотя стянул с шеи шарф и смял его в руках, не желая потерять еще и этот предмет своего гардероба. Легче от этого не становилось.
– Тогда что ты собираешься ещё деллать, кретин? Не думмаю, что это заставилло бы мменя чувствовать себя еще хуже. Это ведь ТЫ мменя нашёлл, а не наоборот. Почемму вообще эта игра былла так важна?

Наверное, где-то в глубине подсознания ты знал, что он в чем-то прав. Именно поэтому ты некоторое время просто сидел и молчал, хотя, безусловно, мог бы спросить, какой был смысл в этой игре, если многие все равно умерли? По крайней мере, ты делаешь такой вывод из его слов.
Ты не можешь этого вспомнить, потому что ты не играл, и, честно сказать, ты не считаешь себя неправым за то, что не сделал этого. Вполне логично предположить, что игра прошла довольно отстойно, даже если ты принимал в ней участие, и решение не играть всё ещё не кажется тебе неправильным.
Но почему-то ты не говоришь ему всего этого. Тебе кажется, что у тебя были веские причины послать всех и остаться в одиночестве, как бы ты не хотел обратного. Все равно ты собирался рано или поздно их убить. Таков ведь был твой долг когда-то давно, а теперь он не имеет смысла.
Наверное, уже ничего для тебя не имеет смысла, и каким-то образом это действительно заставляет тебя чувствовать себя еще хуже. Даже когда Феф прошлась по твоим чувствам своим безразличием, было не так плохо.
На самом деле, ты чувствуешь себя настолько плохо, что подползаешь к кровати, как подслеповатый котенок, потому что тебе трудно ориентироваться в пространстве без очков. Утыкаешься лбом в край матраса и едва касаешься кончиками пальцев спины Солла, как будто это может что-то значить.
– Спасибо, – хотя это бессмысленно, и именно поэтому ты и говоришь это, получается все равно слишком тихо.
Ты редко говоришь такие вещи. Почти никогда.
Возможно, ты должен был сказать совсем не это.
Но сейчас всё стало настолько неважным, что всё равно.
Тебе действительно никогда не было так плохо, как сейчас. Это странное чувство.

– Это неважно, – всё так же тихо ответил ты, не сдвигаясь с места.
Ты думал о том, что надо бы встать и уйти, ведь теперь у тебя, по всей видимости, могли даже найтись какие-нибудь дела. По крайней мере, стоило попробовать, раз уж ты при жизни забил на все остальное.
Конечно, ты ничего не понимаешь во всяких временных заморочках, но тебе кажется, что из-за твоего отказа принять участие в игре у остальных тоже все пошло наперекосяк. Мысли о подобном результате доставляют тебе извращенное удовольствие, но оно не перевешивает твоего общего паршивого состояния. Ты даже на секунду позволяешь себе подумать, что это того не стоило.
Кто знает, может быть вы даже можете встретиться в этом подобии загробной жизни, или чем там являются пузыри снов.
А, может быть, стоит и дальше их избегать. Вряд ли кто-то будет тебе рад.
Тебе, пожалуй, никто и никогда не был рад; по крайней мере, ты привык так думать.
Ты осторожно перевернул ладонь, на ощупь касаясь чужого запястья.
Ты старался запомнить это ощущение.
– Потомму что потомм этого не будет, – ты сам не заметил, как прошептал это вслух.